В первой мировой войне
Трудно нам пришлось вдвойне –
Вторглись к нам компанией
Австрия с Германией.
Их прогнали б только так,
Да боеприпас иссяк:
Ни патронов, ни снарядов,
А с врагом сражаться надо.
И сражались – кто штыком,
Кто и вовсе кулаком.
Наш солдат – он всем дерется,
Не бежит и не сдается –
Даже голоден и бос
Воевать готов всерьез!
Но когда на фронт все сразу
Привезли боеприпасы,
Тут-то поняли враги:
Если хочешь жить – беги!
Храбрый генерал Брусилов
Все в атаку бросил силы,
Чтобы враг не угадал,
Где решающий удар –
Рано утром первым делом
Их прищучил артобстрелом,
А потом отправил он
В наступленье целый фронт.
Испугавшись той атаки,
Побежали австрияки –
Часть убита, часть в плену,
Будут помнить ту войну!
Емельянова Олеся
---
Посвящается солдатам Брусиловского прорыва
Нас отрезали залпом орудий
Мы теперь не солдаты. Никто
Перебили австрийцы всю роту
Выступаем штыки наголо.
Отступали оставив Галицию
Вместе с ней и пол фронта войны
Не подвозят еду две недели
В нашей части голодные рты
Нам германцы дышали в затылок,
По окопам опрыскали хлор,
Какая война или битва?
Если в армии голод и мор
Дождей не бывает здесь, плохо
Кругом одна засуха степь
«Скажи нам о Господи что же
Нам брошенным делать теперь»
И тут подбегает поручик
Из части другой говорит:
«Вы знаете братцы что скоро
Свершится великий прорыв?!
Я был вчера в штабе и слышал
Что хватит уже отступать
Нам ясно и четко сказали
Пора фронт австрийцев прорвать!
Я слышал как сам император
Призвал еще больше солдат
Держитесь за нами победа!»
Поручик успел досказать
Все верно уже через сутки
К нам вновь подошел адъютант
Со словами: «А ну живо к штабу
На утро пойдет караван!
Не видел я радости в лицах
С тех пор как осада снялась
И тихой и медленной рысью
Мы бросились гибель встречать
Шли быстро, уверенным шагом
Мы кинулись яростно в бой
Услышав австрийцев протяжный
Уставший и жалобный вой
Ревел пулемет не стихая
Битый час поливая огнем
Окопы траншеи. Вдруг вспышка!
Снаряд разорвался на нем
Сам царь награждал нас «крестами»
Сказал: «Вот дружина моя
Мы скоро дойдем до Берлина
Нас встретит чужая земля.
Один лишь здесь был опечален
Он стоял вспоминая солдат
Солдат что так храбро сражались
Но так и не вернулись назад
Как быстро отбили атаку,
С потерей трех тысяч штыков,
Как быстро они насчитали
Потери в сто тысяч голов
Он молча стоял без эмоций
Он зал цену тяжких потерь
Великий полководец России
Генерал Брусилов Алексей.
Глуховской Александр
*****
Сколько павших солдат на потеху вОронам,
Солнце нервно краснеет в пламень свечи.
Не сломить русский дух, темень вражья прорвана,
Только слово «победа» догорает в печи.
План прорыва рожден на изрытых могильниках,
Не принять, не отнять память прожитых дней.
Серебристые души в пыльных светильниках,
Поминальный костер, да церковный елей.
Ой, вы, матери, матушки, наши родимые,
Вы простите своих дорогих сыновей.
Для мужицкого сердца, — светлые милые,
Вы поплачьте, примите загрубевших детей.
Все имперские думы, помазаны краскою,
Австро-венгры и немцы обороной стоят.
Лязг затворов и залп… оружейною «ласкою»,
Да старухи с косой, ухмыляясь глядят.
Что от мира сего? Пожурить, да на почести,
Не отнять у солдата веру и боль.
Сквозь окопы, траншеи, с остатками совести,
Соскребая с висков почерневшую соль.
Не опрятна война, не объять даже оную,
Истлевая грустят горы, степи, леса.
Лишь, Брусилов один, с головою холодною,
По-призванию (сказано точно), — «лиса».
За Царя, за Отчизну, за верность традициям,
Юго-западный фронт превратился в кулак.
Как всегда, без излишеств и репетиции,
Генеральская жила мгновенных атак.
Незнакома доселе тактики дерзость,
Союзных армий скомканной вины.
России-матушке по духу (свято!) верность,
Разыгранных веками театрами войны.
Под Луцком ветры, да судьба-кровинушка,
Великий бой и жертвы под заказ.
И льется тихо песня-сиротинушка,
Умри, но выполни поставленный приказ.
Ура… На окровавленных губах. Застыло.
ВыкОвывать победу! Господи, прости.
И не понять иным, заквашенного рыла,
И не понять все то, что нужно, догрести.
Берегите живое, — завещали архангелы,
Даже, если отнять у небес кислород.
В гимнастерках, в шинелях светлые ангелы,
Возрождается вместе русский народ!
Сколько ж павших солдат на потеху вОронам,
Ты лети, наша весточка, слышишь, лети…
Не сломить русский дух, вражьи цепи разорваны,
И лишь слово «Победа»… навсегда, во груди…
*****
Гуси мои гуси, ты не плачь Маруся,
Милая зазнобушка, любонька моя.
Твой желанный Ваня, на войне с германцем,
Жизнь свою положил — Родину любя.
От земли от пашни, оторвали наспех,
В адской мясорубке, уравняли всех.
Да за что ж такое, выпало герою,
Мир спасать от скверны — прямо как на грех.
Генерал Брусилов, дал приказ нам к бою,
Скоро похоронки, в избы понесут.
СИроты да горе, вот такая доля,
Выпала России — за тяжёлый труд.
Что же вы собаки, как пришла расплата,
Русского солдата, вспомнили тотчас.
А когда плясали, на балах в Версале,
Дикими зверями — называли нас.
Стих гул канонады, ротный вскинул знамя,
За царя, за веру, поднялись мы в бой.
Вдруг шрапнель сверкнула, жизнь перечеркнула,
И упал на бруствер — Ваня твой родной.
Сколько в жизни планов, разлетелось прахом,
Как поднять ей деток, вдОвой без отца.
Прошептали губы, имечко Маруси…
Один серый, другой белый, гуси мои гуси,
Один серый.., другой белый.., Коленька… да Люся.
Сошин Сергей
---
Уже два года шла война,
И тыщи полегли в окопах,
Когда Россия вновь в «Европах»
Своих союзников спасла.
Антанта нас просила слёзно,
Чтоб войск французских не терять —
Нам наступленье начинать,
И в бой идти, пока не поздно.
И вот Брусилов дал приказ:
«Начать обстрел по укрепленьям!»
(Во избежание сомнений,
Что кто-то струсил среди нас).
К утру позиции дымились,
Врага щетинились штыки,
Но лавой дикой казаки
Сквозь оборону прорубились.
Семнадцать дней шло наступленье:
Австрийцы вышли из войны,
Французы с боем спасены,
Бежали немцы в исступлении.
Был перелом в большой войне,
Враз отвоёваны позиции:
И в Буковине, и в Галиции —
Брусилов всюду на коне.
Покрыв свои знамёна славой,
Шли Русской армии полки,
Хотя в тылу большевики
Клеймили «сворой» их кровавой.
Чулков Артур