Смылась кровь с песчинок Колизея
римскими недолгими дождями.
Стоны, шум сменила тишь музея,
и туристы важными ладьями
в эту гавань мирную заходят,
здесь фотографируясь на память, —
злую память, что хранит стыдливо
смерть в альбомах… Лишь холодный камень
весь щербат от слёз, упавших с неба…
Здесь когда-то было сердце Рима.
Этот город бессердечным не был…
*****
Рвется ввысь великий Колизей –
Символ Рима выдержан веками.
Здесь что переулок, то музей.
Всех красот не охватить глазами.
Ватикан – отдельная страна,
Маленький, но гордый символ веры.
Воздух здесь пьянит сильней вина,
Выпитого безо всякой меры.
В Сан-Марино горы, чудный вид,
Запах ветра, хвои и свободы.
Есть Верона – городок любви,
Что не выйдет никогда из моды.
Здесь Сиена – скачек городок,
Башней знаменитейшая Пиза.
Здесь Помпеи – старый мир у ног,
Холод от неапольского бриза.
Флорентийских зданий полукруг –
Итальянский центр Возрожденья.
Здесь так много нового вокруг,
Что вы впечатлитесь без сомненья.
*****
Дул теплый ветер. Точно сел
Вечерний сумрак, жук жужжал.
Щербатый остов Колизея
Как чаша подо мной лежал.
Чернели и зияли стены
Вокруг меня. В глазницы их
Синела ночь. Пустырь арены
Был в травах, жестких и сухих…
Свет лунный, вечный, неизменный,
Как тонкий дым, белел на них.
Иван Бунин
*****
На тёмном ложе Колизея
Лежит сокровище моё,
А в душных клетях подземелий
Томится злобное зверьё:
Скоты, удавы, павианы,
Горячий ветер из ноздрей,
Голодны пасти и слюнявы,
Клочками гривы до когтей.
И конь горяч, как джин из лампы,
А конь растёт как ураган,
Уже хрипит ума сознанье,
Дрожит воздух, трепещет стан;
И не постигнуть сочетанье
Весенней нежности цветка
С гранитно-идоловой статью,
Стволом стального молотка.
Где взять огня, что с Неба льётся?
Обнять как столб, схватить, как меч,
Вонзить в голодные объятья,
Вдоль брюха с брызгами рассечь…
Никто той битвы не увидит,
В пещерах каменных оков,
Не вкусит зрак смертей и стонов,
Не проронит восторга слов.
А на арене – водоём.
Заросший тиной и быльём.
Бессонов Олег
*****
Кривые стены рухнувших подвалов
забыто место каменных обвалов
Горит земля сверкает ярче дня
И никуда тебе не деться от меня
Когда война достигнет аппогея
Откроют снова двери Колизея
Возьмутся за оружие борцы
Как это делали их древние отцы
Прольется кровь зальет весь тронный зал
Король убитый здесь недолго пировал
Он получил признание народа
Но был убит от рук несчастного урода
Рим пал не нужен больше Колизей
Но мы по прежнему играем в палачей
Мы все воюем за свою свободу
Уподобляясь в этом древнему народу!
Хруленко Дмитрий
*****
О, символ Рима! Гордое наследство,
Оставленное времени и мне
Столетиями пышных властолюбцев!
О, наконец-то, наконец я здесь!
Усталый странник, жаждавший припасть
К истоку мудрости веков минувших,
Смиренно я колени преклоняю
Среди твоих камней, и жадно пью
Твой мрак, твоё величие и славу.
Громада. Тень веков. Глухая память.
Безмолвие. Опустошенье. Ночь.
Я вижу эту мощь, перед которой
Всё отступает — волшебство халдеев,
Добытое у неподвижных звёзд,
И то, чему учил Царь Иудейский,
Спустившись ночью в Гефсиманский сад.
Где падали герои — там теперь
Подрубленные временем колонны,
Где золотой орел сверкал кичливо —
Кружит в ночном дозоре нетопырь,
Где ветер трогал волосы матрон —
Теперь шумят кусты чертополоха,
Где, развалясь на троне золотом,
Сидел монарх — теперь по серым плитам
В больном и молчаливом лунном свете
Лишь ящерица быстрая скользит,
Как призрак в ложе мраморной скрываясь…
Так эти стены, выветренный цоколь,
Заросшие глухим плющом аркады,
И эти почерневшие колонны,
Искрошенные фризы — эти камни
Седые камни, — это всё, что Время,
Грызя обломки громкой, грозной славы
Оставило судьбе и мне? А больше
И не осталось ничего?
— ОСТАЛОСЬ!
ОСТАЛОСЬ! — эхо близкое гудит.
Несётся вещий голос, гулкий голос
Из глубины руины к посвящённым.
(Так стон Мемнона достигает солнца.)
«Мы властвуем над сердцем и умом
Властителей и гениев Земли!
Мы — не бессильные слепые камни —
Осталась наша власть, осталась слава,
Осталась долгая молва в веках,
Осталось удивленье поколений,
Остались тайны в толще стен безмолвных,
Остались громкие воспоминанья,
Нас облачившие волшебной тогой,
Которая великолепней славы!»
Бетаки Василий
*****
Завоевав любовь толпы,
Ты стал героем в их глазах,
Но ты всего лишь, гордый раб,
На гладиаторских боях,
Весь Колизей пропитан кровью,
Жестокий ненасытный мир,
Толпа ликует в предвкушении,
Сейчас погибнет их кумир.
За жизнь свою, ты бъёшься насмерть,
Кричат с трибуны, нет предела,
Удар меча плоть рассекает,
От ран болит и ноет тело,
Еще удар, сверкнуло жало,
Кровь теплой струйкой, по лицу,
Движенье рук и ног сковало,
Финал — все близится к концу.
И перед смертью на колени,
Упал, не опустив глаза,
Толпа застыла в размышлении,
Покорно, молча, ждешь конца.
Помиловать или убить,
Стук сердца, опускаешь веки,
Всего лишь надо победить,
Ты успокоился навеки.
Сейчас совсем другое время,
И Колизей уже не тот,
Полуразрушенные стены,
Над ними мирный небосвод,
Но эхом отражают сцены,
В веках запечатлен момент,
И стынет кровь, течет по венам,
Стал памятью, сей монумент.
Вахрушева Нелли
---
Собирал Колизей
Много веков
Друзей и врагов.
И стоит у стен гул,
Камень до сих пор
Не уснул.
Проведу рукой
По ступеням лет,
Отпечатала эпоха
Здесь свой след.
Дикой кошки
Узкие глаза
Полоснут меня
Поострей ножа.
И не хватит сил
Повернуть назад —
На разрушенной стене
Вороны кричат.
---
Покуда Колизей неколебим,
Великий Рим стоит неколебимо,
Но рухни Колизей — и рухнет Рим,
И рухнет мир, когда не станет Рима.
Джордж Гордан Байрон