«Натурщица…» На-ту-р-щи-ца! Взгляните?!
Вся голая, и, нате вам,- стоит!
Позирует! А где же здесь, скажите,
Девичья честь? Элементарный стыд?
У… во коза! С такою-то фигурой…
Художник, видно, парень с головой:
С такой девахой, если шуры-муры,
Я б рисанул… А чо? А я такой!
Недурно, но… Увы, не в колорите…
Неверен цвет, в рисунке есть изъян.
Я рассуждаю, в общем-то, как зритель,
Недурно, но… увы — не Тициан!
Ведь надо же бесстыдства-то набраться?!
И я еще справней ее была,
Но мне б так предложили рисоваться,
Так хоть озолоти — а не пошла!
Натурщица. Ну вот опять… Порода
Таких девиц ясна, как спортлото,
Красиво, нету слов, но для народа…
Для молодежи… Все-таки не то…
Узнают или нет? Смешно и страшно.
А вдруг придут знакомые, друзья?
Как я решилась? Это бесшабашно,
Но так красиво… Я или не я?
Конечно я. Осанка, руки, плечи.
Стоят студенты. Слышу их слова:
«Ужели это дочерь человечья,
Поднятая до ранга божества?»
Смеются. Или нет? Глаза серьезны.
Блеснул кавказца радостный оскал,
А если что, оглядываться поздно…
Ведь не поймут, что только рисовал,
Что даже взгляда липкого не бросил?
Что он другой, что не такой, как все?
Его палитры радостная осень
И та струит какой-то теплый свет.
Он так писал безумно, вдохновенно.
Что не сложилось — не его вина.
А я… Что я? Вполне обыкновенно.
Не узнают. Не верят, что земна…
Холст дышит сам. Едва сойдя с мольберта,
Тебе уже он не принадлежит:
Любая красота легка и смертна,
И время, как речной песок, бежит.
За годом год. Как пчелы лепят соты.
Пройдет и жизнь. Та девушка умрет.
И хорошо, если твоя работа
Хотя б на день ее переживет.
После ее, после моей ли смерти,
Натурщицу увидев на холсте,
Хоть кто-нибудь, без зла и грязи в сердце,
Пусть удивится этой красоте.
Пусть будет добр, пусть будет чист и ясен,
Пусть этот мир не превратит в мишень,
Почувствует, что человек прекрасен,
И это чувство сохранит в душе.
Ну, хватит, все, спусти на землю сходни,
Наговорил и в шутку, и всерьез.
Ты позвони, и встреть ее сегодня,
И захвати букет огромных роз…
Белянин Андрей
*****
Распиши мое тело красками-ласками
Разных оттенков, скользкими-вязкими…
Тело — палитра с набросками-кляксами
Из поцелуев, расшитое сказками…
Кисти выводят тонкие линии,
Кожа нежней лепестков белой лилии,
Её аромат безудержными ливнями
Утопит тебя… И оставит в бессилии…
Художник все сделал умело и смело,
Вязкою краской расписано тело,
Сделано все. Как я и хотела…
Натурщицей быть — приятное дело!..
Еникеева Алина
---
Ты ангела падшего видишь во мне,
свидетеля прежней битвы,
и слышать не хочешь,мой милый,не
мной твои стрелы отбиты.
Не мною отравлен тот райский сад,
где ты,молодой и упрямый,
склонил свою Еву отведать яд
хмельной и горячей славы.
Ты ангела грешного хочешь любить,
иначе настигнет скука.
А мне,как и прежней,уже не забыть
ваятеля теплую руку.
Изящество бедер и плеч новизну,
и склонность к душевным срывам,
ты выпьешь в обмен на седин желтизну,
как в баре холодное пиво.
Разгаданной тайною стать? Ну что ж,
твоей напитаться страстью…
Вечерняя сырость бросает в дрожь
за несколько тактов до счастья.
Farida
*****
Форнарина
– Присядь, Форнарина*. Устала, поди?
Пусть краски просохнут, а нам – передышка…
Ты хочешь прилечь у меня на груди, –
желанье не к месту, и это уж слишком…
Взгляни на картину: там ясность, и глубь…
Не хочешь вглядеться?.. Проказница, Лути!
Пусть жёлчью исходят: мол, слеп я и глуп;
но близости так быстротечны минуты!
Уймись, Форнарина, ты вновь за своё?..
И кто там у двери, неужто Романо**?
Да, этот талантлив: то снимет бельё,
то в платье оденет… Любовных романов,
уйду коль, припишут несчётно потом
тебе: а издевки, насмешки, вопросы?
Монашкою станешь, а сплетни – кнутом:
кровавые слёзы, а не terra rossa***.
Я славлю индиго. О, как хороши
горячие фрески, где небо бездонно!
Дано мне судьбою любить, и грешить:
писать с куртизанки… богиню? мадонну?
Татьяна Осень
---
Натурщица нежнейшее создание,
Даря всем свою веру в красоту.
Творили творцы в трепетанье,
Рисуя с вдохновеньем наготу.
Народ непонимая чистых линий,
Натурщицу в распутстве обвинил.
Непринимая он искусства от богини,
И зло смеясь, коварно невзлюбил.
И дева юная напрасно объяснялась,
А слёзы лились прямо по щекам.
В лицо толпа глумилась и смеялась,
Давя нещадно в одночасье по вискам.
Собралась, очень тихо и пропала,
Скорее прочь из родной стороны.
А вслед лишь погода рыдала,
Дождинками рваной струны.
Раз миром правит злая серость,
В одиночку не раскрасить в акварель.
Натурщицы отчаянная смелость,
Непринятая красок параллель.
Неоновый
*****
Художник девушку искал,
Натурщицу — для дела,
Он многих взором перебрал,
Одна лишь глаз задела.
Копна из вьющихся волос,
Глаза, как три карата,
Фигура вылита из грёз,
Походка — как крылата.
Нуждался в ней он, как в воде,
Как в воздухе, возможно,
Как эгоист, он шёл к мечте,
Таланту верит сложно.
Он клял натурщицу, грубил,
Она страдала, каясь,
И каждый день ей пыткой был,
Терпела, удивляясь.
Вновь рисовал её такой,
Что грезилась ночами:
Прекрасной, искренней, нагой,
С горящими глазами.
Писал и снова — рвал портрет,
Совсем не видя сходства,
Не знал — в душе впечатан след,
Святого благородства.
Но вот всему пришёл конец
Ушла с упрёком муза,
Но в сердце жгучий, как свинец,
Огонь живого груза.
И рвАлось сердце с болью ввысь,
Он понял, вдруг — родная,
Кричал ей в след: «люблю, вернись»!
Она ж ушла, рыдая.
Войнаровская Алла