Робин Гуд спасает трех стрелков
Двенадцать месяцев в году,
Не веришь — посчитай.
Но всех двенадцати милей
Веселый месяц май.
Шел Робин Гуд, шел в Ноттингэм,
Весел люд, весел гусь, весел пес…
Стоит старуха на пути,
Вся сморщилась от слез.
— Что нового, старуха? — Сэр,
Злы новости у нас!
Сегодня трем младым стрелкам
Объявлен смертный час.
— Как видно, резали святых
Отцов и церкви жгли?
Прельщали дев? Иль с пьяных глаз
С чужой женой легли?
— Не резали они отцов
Святых, не жгли церквей,
Не крали девушек, и спать
Шел каждый со своей.
— За что, за что же злой шериф
Их насмерть осудил?
— С оленем встретились в лесу
Лес королевским был.
— Однажды я в твоем дому
Поел, как сам король.
Не плачь, старуха! Дорога
Мне старая хлеб-соль.
Шел Робин Гуд, шел в Ноттингэм,
Зелен клен, зелен дуб, зелен вяз…
Глядит: в мешках и в узелках
Паломник седовлас.
— Какие новости, старик?
— О сэр, грустнее нет:
Сегодня трех младых стрелков
Казнят во цвете лет.
— Старик, сымай-ка свой наряд,
А сам пойдешь в моем.
Вот сорок шиллингов в ладонь
Чеканным серебром.
— Ваш — мая месяца новей,
Сему же много зим…
О сэр! Нигде и никогда
Не смейтесь над седым!
— Коли не хочешь серебром,
Я золотом готов.
Вот золота тебе кошель,
Чтоб выпить за стрелков!
Надел он шляпу старика, —
Чуть-чуть пониже крыш.
— Хоть ты и выше головы,
А первая слетишь!
И стариков он плащ надел, —
Хвосты да лоскута.
Видать, его владелец гнал
Советы суеты!
Влез в стариковы он штаны.
— Ну, дед, шутить здоров!
Клянусь душой, что не штаны
На мне, а тень штанов!
Влез в стариковы он чулки.
— Признайся, пилигрим,
Что деды-прадеды твои
В них шли в Иерусалим!
Два башмака надел: один —
Чуть жив, другой — дыряв.
— «Одежда делает господ».
Готов. Неплох я — граф!
Марш, Робин Гуд! Марш в Ноттингэм!
Робин, гип! Робин, гэп! Робин, гоп! —
Вдоль городской стены шериф
Прогуливает зоб.
— О, снизойдите, добрый сэр,
До просьбы уст моих!
Что мне дадите, добрый сэр,
Коль вздерну всех троих?
— Во-первых, три обновки дам
С удалого плеча,
Еще — тринадцать пенсов дам
И званье палача.
Робин, шерифа обежав,
Скок! и на камень — прыг!
— Записывайся в палачи!
Прешустрый ты старик!
— Я век свой не был палачом;
Мечта моих ночей:
Сто виселиц в моем саду —
И все для палачей!
Четыре у меня мешка:
В том солод, в том зерно
Ношу, в том — мясо, в том — муку, —
И все пусты равно.
Но есть еще один мешок:
Гляди — горой раздут!
В нем рог лежит, и этот рог
Вручил мне Робин Гуд.
— Труби, труби, Робинов друг,
Труби в Робинов рог!
Да так, чтоб очи вон из ям,
Чтоб скулы вон из щек!
Был рога первый зов, как гром!
И — молнией к нему —
Сто Робингудовых людей
Предстало на холму.
Был следующий зов — то рать
Сзывает Робин Гуд.
Со всех сторон, во весь опор
Мчит Робингудов люд.
— Но кто же вы? — спросил шериф,
Чуть жив. — Отколь взялись?
— Они — мои, а я Робин,
А ты, шериф, молись!
На виселице злой шериф
Висит. Пенька крепка.
Под виселицей, на лужку,
Танцуют три стрелка.
Марина Цветаева
*****
Робин Гуд и Гай Гисборн
Когда леса блестят в росе
И длинен каждый лист,
Так весело бродить в лесу
И слушать птичий свист!
Щебечет дрозд, найдя себе
Среди ветвей приют,
Так громко, что во своем лесу
Проснулся Робин Гуд.
«Клянусь, – он весело сказал,
– Мне снился славный бой;
Мне снились сильных два стрелка,
Дерущихся со мной.
Они осилили меня
И отняли мой лук.
Не будь я Робин здесь в лесу,
Коль пощажу их двух».
Джон Маленький сказал на то:
«Как быстрый ветер – сон;
Как ветер, что сегодня дул,
А завтра, где же он?»
«Скорей, веселые друзья,
Будь, Джон, и ты готов;
Иду в зеленые леса
Искать моих стрелков».
Оделись, не забыл никто
Колчан и стрелы взять,
И прочь, в зеленые леса,
Отправились стрелять.
Пришли они в зеленый лес,
На старый их лужок
И увидали, что стоит
Под деревом стрелок.
Кинжал и меч он на боку
Потрагивал своем.
Был в шкуру конскую одет
И с гривой и хвостом.
И Джон промолвил: «Господин,
Под деревом постой,
А я один пойду к стрелку
Узнать, кто он такой».
«Ты, Джон, совсем не кладом стал,
И грусть меня берет,
Как часто, отставая сам,
Я шлю людей вперед.
Плута не хитрость узнавать,
Беседуя с плутом.
И если б мой не треснул лук,
Покаялся б ты в том».
Решили так и разошлись
И Робин Гуд и Джон.
Джон в Бернисдель пошел, куда
Все тропы знает он.
Когда ж пришел он в Бернисдель,
Был вздох его тяжел,
Он двух товарищей своих
Убитыми нашел.
А Скарлет убегал пешком
Среди камней и пней,
Его преследовал шериф
Со стражею своей.
«Пушу стрелу я, – молвил Джон, –
Христос дает мне знак,
Шерифа я остановлю,
Чтоб не спешил он так».
И тотчас наложил стрелу
На лук свой длинный Джон,
Но был из тонкой ветки лук,
Переломился он.
«Зачем, зачем ты, злая ветвь,
На дереве росла?
Ты мне не помощь принесла,
А столько, столько зла».
Но выстрел, хоть случайным был,
Все ж даром не пропал,
Среди шерифовых людей
Вильям из Трента пал.
О, лучше б дома был Вильям,
Печалью удручен,
Чем в это утро повстречать
Стрелу, что бросил Джон.
Но уверяют, что в бою
Пять стоит больше трех.
Джон Маленький шерифом взят
И, связан, лег на мох.
Довольно занимал нас Джон.
Что ж делал Робин Гуд,
Когда к могучему стрелку
Стопы его ведут?
Промолвил Робин: «Добрый день!»
«Привет!» – сказал другой.
«Судя по луку твоему,
Стрелок ты не плохой».
«Свободен я, – сказал стрелок, –
Во времени моем!»
Ответил Робин: «Буду я
Твоим проводником».
«Я здесь изгнанника ищу,
Чье имя Робин Гуд.
Желанней встретить мне его,
Чем золотой сосуд».
«Ты встретишь Робина, стрелок,
Когда пойдешь со мной;
В зеленой роще мы сперва
Потешимся игрой.
Сперва покажем ловкость мы,
Избрав вот эту весь.
И встретится нам Робин Гуд,
Быть может, скоро здесь».
Они нарезали кустов
В лесу, где вился хмель.
И наплели из них крестов,
Стрелять желая в цель.
«Начни же, – молвил Робин Гуд, –
Начни, товарищ мой!»
«О, нет, клянусь, – ответил тот, –
Я стану за тобой».
И первый выстрел Гуда в цель
Был мимо на вершок;
Хоть ловок незнакомец был,
Но так стрелять не мог.
Своей второй стрелой стрелок
Слегка царапнул хмель,
Но Робин выпустил стрелу
И расщепляет цель.
Сказал он: «Бог тебя храни,
Стрелял ты славно тут,
И если сердце, как рука,
Тебя не лучше Гуд».
«Скажи ты имя мне свое?» –
Стрелок спросил его.
«Нет, – Робин отвечал, – пока
Не скажешь своего».
Тот молвил: «Я живу в горах,
Чтоб Робина поймать,
И кличут Гай Гисборн, когда
Хотят меня позвать.
«Живу в лесу я, – был ответ, –
Давно тебя дразня,
Я Бернисдельский Робин Гуд,
И ты искал меня».
Безродный каждый видеть мог
Усладу для очей:
Смотреть на бьющихся стрелков,
На темный блеск мечей.
На то, как бились те стрелки,
Мог два часа взирать;
Ни Робин Гуд, ни Гай Гисборн
Не думали бежать.
Но спотыкнулся Робин Гуд
О маленький пенек,
Со страшной силой Гай Гисборн
Его ударил в бок.
«Спаси меня, – воскликнул Гуд, –
Спаси, Христова Мать.
Не подобает никому
До срока умирать».
Воззвал к Марии Робин Гуд
И вновь исполнен сил,
И, сзади нанеся удар,
Он Гая уложил.
Схватил он голову врага,
Воткнул на длинный лук:
«Ты был изменником всю жизнь
И кончил быть им вдруг».
И Робин взял ирландский нож,
Лицо изрезал он;
Один узнал бы Гая, кто
Не женщиной рожден.
И молвил: «Ну, лежи, сэр Гай,
Своей судьбе будь рад;
За злой удар моей руки
Возьмешь ты мой наряд».
Он свой надел на Гая плащ,
Что зеленей листвы;
Сам конской шкурой облечен
От ног до головы.
«Твой лук, и стрелы, и трубу
Возьму с собой я вдаль,
Я навестить моих людей
Отправлюсь в Бернисдаль».
И в путь пустился Робин Гуд,
В рог Гая затрубив;
Над Джоном Маленьким склонясь,
Услышал звук шериф.
«Послушайте, – сказал шериф,
– Свершился правый суд.
Рог Гая трубит потому,
Что умер Робин Гуд.
Сегодня рано загремел
Сэр Гай Гисборна рог».
А вот и в шкуре конской сам
Подходит к ним стрелок.
«Проси, чего ты хочешь, Гай,
Я все тебе дать рад».
«Не нужно, – Робин отвечал,
– Мне никаких наград.
Повержен мною господин.
Позволь убить слугу;
И никаких других наград
Просить я не могу».
«Безумец, – отвечал шериф,
– Ты б мог богатым стать.
Но раз так мало просишь ты,
Могу ль я отказать?»
Услышал господина Джон
И понял – час настал.
«С Христовой силой в небесах
Свободен я», – сказал.
Вот к Джону, развязать его,
Нагнулся Робин Гуд,
Но только стража и шериф
Опять его возьмут.
«Ступайте, – молвил Робин Гуд, –
Подалее от глаз,
Ведь исповедь подслушивать
Не принято у нас».
Взял Робин свой ирландский нож,
Разрезал путы рук
И ног, а после Джону дал,
Как дар, сэр Гая лук.
Джон поднял лук и наложил
Стрелу на рукоять,
И это увидал шериф
И бросился бежать.
Бежал обратно в Ноттингам,
Как только мог, шериф,
И стража бросилась за ним,
Его опередив.
Но как он быстро ни бежал
И как ни прыгал он,
Стрелою в спину угодил
Ему веселый Джон.
Николай Гумилёв
*****
Я самый смелый человек на всей этой округе,
я всем дарю свое добро, и люди верят мне,
меня зовут обычно так, обычно Робин Гудом,
я против зла, я за-добро, ведь, я дарю успех.
я раздаю монеты тем которые, так бедны,
тем у которых нету пить и нечего по-есть,
меня не любят богачи, из-за того, что щедрый,
они завистники мои, предатели мои.
А дружелюбный мой народ, он щедрый, добродушный,
хоть бедный он, но дружен он, меня он не продаст,
народ который беден так, душой не отвернется,
а злой народ отнимет все, приговорит меня.
Я добрый, честный, Робин Гуд, я не люблю обмана,
стою стеной, я за народ, который беден-так,
а злых и зажратых людей, я обхожу с обманом,
они не стоют ни гроша, ни цента, чтобы жить.
Не то, что жить, существовать в своем понятье жадном,
им не дано, понять все то, что стоит так мечты,
а, я дарю лишь тем добро, которые несчастны,
которые не предадут, за деньги, за гроши.
Веду войну со злыми, я и зажранным народом,
они хотят убить меня, за то, что, я богат,
а, я хочу их расстрелять, за жадность, перед теми,
которые спасут меня, в любой момент и час.
Я отниму у злых людей, все сбереженья, средства
и в миг раздам народу, их, чтоб хорошо жилось.
а злых людей, из стрел своих, приговорю, к расстрелу,
я Робин Гуд и для меня, препятствий никаких.
Ефимов Михаил
---
Они — неуловимы, легки, непобедимы!
Он — благородный, смелый.
Он ловкий и умелый!
В руках своих он держит лук —
Стрела издаст смертельный звук!
Но кто же они, герои Шервуда?
Бесстрашное племя его — Робин Гуда!
По лесу промчались — и в городе вновь
Прольется скупая и жадная кровь,
И больше будет медяков
В карманах сирых бедняков.
Но так случилось с Робин Гудом —
Угас полет его стрелы,
И всем его друзьям бесстрашным
Походы стали не милы.
Он был похоронен под дубом зеленым,
И серый валун был привален туда.
Теперь не погаснет уже никогда
Над Шервудом в небе, сияя, звезда!
*****
Если рыщут за твоею
Непокорной головой,
Чтоб петлёй худую шею
Сделать более худой,
Нет надёжнее приюта —
Скройся в лес, не пропадёшь,
Если продан ты кому-то
С потрохами ни за грош.
Бедняки и бедолаги,
Презирая жизнь слуги,
И бездомные бродяги,
У кого одни долги, —
Все, кто загнан, неприкаян,
В этот вольный лес бегут,
Потому что здесь хозяин —
Славный парень Робин Гуд!
Здесь с полслова понимают,
Не боятся острых слов,
Здесь с почётом принимают
Оторви-сорви-голов.
И скрываются до срока
Даже рыцари в лесах:
Кто без страха и упрёка —
Тот всегда не при деньгах.
Знают все оленьи тропы,
Словно линии руки,
В прошлом слуги и холопы,
Ныне — вольные стрелки.
Здесь того, кто всё теряет,
Защитят и сберегут.
По лесной стране гуляет
Славный парень Робин Гуд!
И живут да поживают,
Всем запретам вопреки,
И ничуть не унывают
Эти вольные стрелки.
Спят, укрывшись звёздным небом,
Мох под рёбра подложив.
Им, какой бы холод ни был,
Жив — и славно, если жив.
Но вздыхают от разлуки, —
Где-то дом и клок земли, —
Да поглаживают луки,
Чтоб в бою не подвели.
И стрелков не сыщешь лучших.
Что же завтра, где их ждут? —
Скажет лучший в мире лучник,
Славный парень Робин Гуд!
Владимир Высоцкий
*****
Дней тех светлых нет как нет.
Каждый час их стар и сед.
Опочили те мгновенья
Под покровом блеклым тленья,
Под листвою многих лет.
Север слал им свой привет.
И сама зима в тумане,
Не платя баронам дани,
Опалив руно древес,
Как барана, стригла лес.
В сумраке листвы зеленой
Не свистеть стреле каленой.
Не поет в дубраве рог.
Вереск вытоптан и дрок.
Ни веселия, ни смеха,
На призывы только эхо
Откликается порой,
Насмехаясь надо мной.
Осенью, весной и летом
В полдень и перед рассветом,
Светит солнце ли, звезда ль, —
Все равно безмолвна даль.
Все равно в стране дубравной
Не гуляет Робин славный.
Где ты, коротышка Джон?
Лес в молчанье погружен.
Кто пройдет, стуча по жбану
С песнею через поляну?
Поюлив перед певцом,
Не наполнит жбан пивцом
Разбитная молодица
Или бойкая вдовица.
Нет ни плясок, ни баллад.
Позабыт старинный лад.
Не найти бродяг веселых,
Что гуляли в этих долах.
Если б добрый Робин Гуд
Появился снова тут
Вместе с девой Марианной,
Из могилы встав нежданно,
Он сломал бы в гневе лук.
Пни да пни торчат вокруг,
А стволы дубов зеленых —
Щепки в пасти волн соленых.
Не поет в лесах пчела.
Много слез бы пролила
Марианна в роще древней.
Что теперь в любой деревне
Продают за деньги мед,
В толк девица не возьмет.
Так воспой былому славу!
Шервудскую славь дубраву!
Слава шелковой траве!
Слава звонкой тетиве!
Слава рогу! Слава луку!
Слава, слава братцу Туку!
Славься, коротышка Джон,
Погруженный в вечный сон!
Славься, дева Марианна!
Ты — краса лесного клана!
Славься, храбрый Робин Гуд!
Славься, добрый честный люд!
И пускай напев старинный
В чаще прозвучит пустынной!
Джон Китс
(Перевод Микушевича В.)
---
Робин Гуда знает каждый
Из тех книжек, кинолент,
Где он честный и отважный
Лучник с множеством побед.
Стойкий, добрый, благородный
И сражался, как герой.
А душа была свободной
И в лесу он — парень свой.
Зоркий глаз, с ним лук и стрелы,
Никогда не подводил.
И мечом владел умело,
Бился до последних сил.
Обличал жестокость, жадность,
Подлость в людях не терпел.
Справедливо и с участьем
За обиженных радел.
Давыдова Татьяна
*****
Пронзительный свист Робин Гуда,
Эскорт проскакал на конях.
И Шервудский лес и повсюду
Стрелки вдоль тропинки в ветвях.
В лесу легендарный разбойник,
А дальше за насыпью храм,
Над ним на верёвке покойник
Висит в назиданье ворам.
За рвом возвышается замок,
И серое утро с дождём,
И стража глядит спозаранок,
На герб королевских знамён.
Палач, — бог заплечного дела,
К утру бросил кости ломать,
С ним в пытке достигнул предела,
Умом помутневшая тать.
На фоне обширного луга,
Заброшенный флигель стоит,
У стога карета и слуги,
Собака овин сторожит.
На башне расселись вороны,
Надета на кол голова,
У Рычарда суд и корона,
И страшная в мире молва…
Галкин Юрий